Oedipus and the Riddle Jorge Luis Borges

Translated from the Spanish Terese Coe

A quadruped at dawn, tall in the day,
and wandering three-footed among the empty
edges of evening—in such a way
did the timeless Sphinx see his fickle family,
mankind, and with the afternoon there came
one man who somehow, through the mirror
of the monstrous form, deciphered the terror,
the image of his fate and his decline.
We are Oedipus and in a timeless sense
we are that sinuous triple beast,
all that we will be and we have been.
To see the infinite shape of our existence
would finish us; in his pity God has given
the day succeeding day, and forgetfulness.

Эдипова загадка 

Перевод с испанского Вадима Алексеева

О четырех ногах он в час рассвета,
     Двуногий днем, а вечером трехногий,
     Кто этот зверь, единый и премногий?
     Бесстрастный сфинкс от смертных ждал ответа.

     Мы суть Эдип. Он, к зеркалу прильнувший,
     Есть тот, кто разгадал в отображенье
     Чудовищного монстра -- отраженье
     Своей судьбы, его не обманувшей.

     В эдиповой загадке, как в кошмаре,
     Плодятся формы триединой твари,
     Сплошной и непрерывной, как мгновенье.

     Ваятель этой формы многоликой
     Нам ниспослал из милости великой
     Спасительный, бесценный дар забвенья.

Edipo y el Enigma

Cuadrúpedo en la aurora, alto en el día
y con tres pies errando por en vano
ámbito de la tarde, así veía
la eterna esfinge a su inconstante hermano,
el hombre, y con la tarde un hombre vino
que descifró aterrado en el espejo
de la monstruosa imagen, el reflejo
de su declinación y su destino.
Somos Edipo y de un eterno modo
la larga y triple bestia somos, todo
lo que seremos y lo que hemos sido.
Nos aniquilaría ver la ingente
forma de nuestro ser; piadosamente
Dios nos depara sucesión y olvido.

W.H. Auden "No, Plato, No"

I can’t imagine anything
that I would less like to be
than a disincarnate Spirit,
unable to chew or sip
or make contact with surfaces
or breathe the scents of summer
or comprehend speech and music
or gaze at what lies beyond.
No, God has placed me exactly
where I’d have chosen to be:
the sub-lunar world is such fun,
where Man is male or female
and gives Proper Names to all things.

I can, however, conceive
that the organs Nature gave Me,
my ductless glands, for instance,
slaving twenty-four hours a day
with no show of resentment
to gratify Me, their Master,
and keep Me in decent shape
(not that I give them their orders,
I wouldn’t know what to yell),
dream of another existence
than that they have known so far:
yes, it well could be that my Flesh
is praying for ‘Him’ to die,
so setting Her free to become
irresponsible Matter.

Нет, Платон, нет


Не мог бы себе представить
наихудшего, чем оказаться
развоплощённой Душой,
бессильной жевать и глотать,
прикасаться к предметам,
вдыхать луговые запахи,
внимать словам и мелодиям
и вглядываться в даль.
Нет, Бог поместил меня точно
туда, куда сам я хотел бы:
в подлунный весёлый мир,
где женщины Мы и мужчины,
и даём Имена вещам.

Но я способен понять,
что данные Мне от Природы
органы, скажем — железы,
что трудятся круглые сутки
без всякого возмущения
на благо Моё, Хозяина,
моей приемлемой формы
(пусть и не даю им приказов,
не зная их языка),—
мечтают о лучшей жизни,
чем та, что вели доселе:
и вправду, возможно, Тело
возносит молитвы о смерти —
чтобы добиться свободы
и стать Материей вольной.

(перевод Р.Шустеровича)

Everness

Jorge Luis Borges: "Everness"

One thing does not exist: Oblivion.
God saves the metal and he saves the dross,
And his prophetic memory guards from loss
The moons to come, and those of evenings gone.
Everything is: the shadows in the glass
Which, in between the day’s two twilights, you
Have scattered by the thousands, or shall strew
Henceforward in the mirrors that you pass.
And everything is part of that diverse
Crystalline memory, the universe;
Whoever through its endless mazes wanders
Hears door on door click shut behind his stride,
And only from the sunset’s farther side
Shall view at last the Archetypes and the Splendors.

Translated from Spanish by Richard Wilbur

 

 

Everness 

Одной лишь только вещи нет -- забвенья,
     Господь, спася металл, хранит и шлаки,
     И плевелы исчислены, и злаки,
     Все времена -- и каждое мгновенье.
     Все обратимо: сонмы отражений
     Меж двух зеркал рассвета и заката
     Хранят следы твоих отображений
     И тех, кто отложились в них когда-то.
     Любая вещь останется нетленной
     В кристалле этой памяти -- вселенной,
     Где мыслимы любые расстоянья.
     Ты здесь бредешь по долгим коридорам,
     Не знающим предела. За которым
     Увидишь Архетипы и Сиянья.

 

Перевод с испанского Вадима Алексеева

 

 

Английский неологизм Everness можно перевести как "вечное всегда". Мне
кажется,  это слово  придумано Борхесом  в  качестве  поэтического  антонима
знаменитому рефрену из "Ворона" Эдгара По: Nevermore -- "больше никогда".