Из книги "Иной и прежний" ("El otro, el mismo") 1964
¿Hubo un Jardín o fue el Jardín un sueño?
Lento en la vaga luz, me he preguntado,
casi como un consuelo, si el pasado
de que este Adán, hoy mísero, era dueño,
no fue sino una mágica impostura
de aquel Dios que soñé. Ya es impreciso
en la memoria el claro paraíso,
pero yo sé que existe y que perdura,
aunque no para mí. La terca tierra
es mi castigo y la incestuosa guerra
de Caínes y Abeles y su cría.
Y, sin embargo, es mucho haber amado,
haber sido feliz, haber tocado
el viviente Jardín, siquiera un día.
Перевод Б.Дубина
Тот райский сад был грёзой или былью?
Ответа жду за обступившей мглою,
Как утешенья: не было ль былое
(Владение Адама, нынче — пыли)
Лишь мыслью мне навеянного снами
Творца? Столетия бегут, стирая
Из памяти далекий отсвет рая,
И все ж он был, и есть, и будет с нами,
Пусть не для нас. Нам суждено иное:
Земля, где Каины идут войною
На Авелей, все ту же сея смуту.
Но знаю: есть бесценная отрада —
Узнать любовь и тем коснуться Сада
Нетленного хотя бы на минуту.
Was there a garden or was it a dream?
Myself I asked, in fading light so slow.
And if the past, it comforts me to know,
Now Adam's own and sad, were but sleep's reams,
Nothing more than a magical, mad hoax
Of God? All has been rendered imprecise
In memory, that clearest Paradise,
Exist it must, and will endure in hopes.
But not for me. The ruthless dirt we shift
Has exiled me in internecine red
Of Cains and Abels and descendants' dread.
But to have loved remains our greatest gift.
To have been happy and to have touched
The living Garden, if but for one day.
Translated from Spanish by Paul Weinfield, © 2013
Was there a Garden, or was that a dream?
Dazed in the hazy light, I asked
(almost for comfort) if this was the past
that Adam, now cursed, had once redeemed?
This was not a magic hoax or con
of some god I dreamed. It was the imprecise
memory of a certain Paradise,
one that lives and, I know, lives on …
… but not for me. This stubborn life
is my punishment for the inbred strife
of Cains and Abels and all in their sway.
And yet, to be loved is something much,
to have been happy, and to have touched
this living Garden, if only for a day.
Was there a garden or was the garden a dream?
I ask myself, slowly in the evening light.
Almost for consolation, without delight,
If that past was real or if it only seems
Real to me now in misery, an illusion?
No more than a magical show
Of is god I do not know
But dreamed, and that Paradise, vague now, delusion?
But I know that Paradise will be
Even if it does not exist for me.
The warring incest of Cains and Abels is the tough earth's way
Of punishing me. Yet it is a good thing to have known of
Happiness and to have touched love,
The living garden, even if only for a day.
Was there a Garden or was the Garden a dream?
Amid the fleeting light, I have slowed myself and queried,
Almost for consolation, if the bygone period
Over which this Adam, wretched now, once reigned supreme,
Might not have been just a magical illusion
Of that God I dreamed. Already it's imprecise
In my memory, the clear Paradise,
But I know it exists, in flower and profusion,
Although not for me. My punishment for life
Is the stubborn earth with the incestuous strife
Of Cains and Abels and their brood; I await no pardon.
Yet, it's much to have loved, to have known true joy,
To have had -- if only for just one day --
The experience of touching the living Garden.
Очень вольный перевод и комментарий Алексеева В.В. (Теодицея?)
В.В. Алексеев Хорхе Луис Борхес. Алгорифма
Где сад Эдемский или он приснился? -
Свой разум на рассвете вопрошаю
И сам себя вопросом утешаю.
Адам, вкусив свободы, изменился.
Неужто же сон Бога в грех вменился
Сновидцу? И я тоже согрешаю
Во сне, что здесь себе не разрешаю,
Там дозволяю – вот и объяснился
Феномен сна! В Эдем есть возвращенье
По пробужденью и греха прощенье
Как сна, война в котором бесконечна
Каина с Авелем, где хрип убитых
И рык где убивающих. Бог спит их.
Меч изострён. Стрела остроконечна.
С английского название сонета переводится: "Адам отныне изгнан". Перед нами совершенно оригинальная и не на одну другую не похожая теодицея Борхеса. На вопрос: почему в мире существует зло и кто его виновник? – Борхес, отвечая, приводит аналогию сна: то, что здесь запрещено, там разрешено, так что мы порой просыпаемся в холодном поту от жути. Так не есть ли наша реальность сном Бога, в котором зло разрешено, ибо неконтролируемо спящим сознанием? И как мы прощаем себя за сновидения, в которых невиновны, так нам следует "простить" и Бога за Его мегагрёзу, названную одним французом "человеческой комедией".
Это очень по-испански. Ещё Кальдерон сказал названием своей поэмы: "Жизнь есть сон".
Борхес лишь договаривает: жизнь есть сон Бога.
Комментариев нет:
Отправить комментарий